Эрейнион, квента

[_Hilda_]

Эрейнион Гиль-Галад, сын Фингона и Мидриль, дочери Кирдана. Родился в 417 году.

"У нолдо и телерэ родился нолдо; так бывает," — сказал однажды лорд Кирдан. Сказано было сгоряча — ну, насколько слово "сгоряча" применимо к Кирдану, — и не совсем верно. Изначально в характере была склонность скорее слушать, чем говорить — и скорее идти своей дорогой, чем вести за собой — но где оно теперь, то начало... Зато сплав нолдорского и телерийского дал исключительную способность стоять на своем, когда решение принято и нет резонов его менять: слушать, и вполне даже слышать, сохранять непробиваемое спокойствие и не уступать ни на шаг. Действует убийственно, выводит из себя зверски; к счастью, в это состояние Эрейнион впадает нечасто и обычно "по поводу", как в ситуации с Нирнаэт, например. Кирдан говорит "это нолдорское упрямство", но оно-то как раз не только от нолдор.


Детство — это, с одной стороны, Долгий мир, Барад Эйтель, в крепости деда и отца гонцы отовсюду, иногда приезжает лорд Маэдрос, часто бывают люди из Дор Ломина, родня матери из Гаваней порой посланцы короля Тингола. С другой — одно приграничное столкновение следует за другим, и Финголфин призывает, объединившись, атаковать Ангбанд, и Эрейнион надеется как раз дорасти до совершеннолетия, пока лорды договорятся. А пока — чем можно заниматься в крепости, кроме военного дела? постепенно больше всего становятся интересны история, этнография и картография Белерианда. Весь Хитлум кажется одной крепостью, а хочется огромного мира вокруг; пока вот так — на бумаге или на пергаменте, но когда-нибудь — непременно — "в подлиннике".

Эрейнион не аманэльда и точно знает, что эльдар смертны. Но то, что это касается деда и отца — приходится узнавать заново. После Браголлах мир переворачивается; именно тогда Эрейнион резко выпадает из несовершеннолетия — по ощущениям, но не по возможностям. Его мать уезжает к отцу и родне, в Гавани Фаласа, только уступив уговорам Фингона, очень упорным и настоятельным. Оценив степень этой настоятельности, Эрейнион тогда даже не попытался спорить о себе — ему 39, он несовершеннолетний? допустим. Ненадолго.

В Гаванях Фаласа он навсегда заболевает морем. Он так и не становится ни настоящим кораблестроителем, ни кормчим, но город у моря всегда распахнут хотя бы в одну сторону, и тот, кто вырос в крепости, никогда не перестанет это замечать. Эрейнион не узнает Оссе и Уинен в любом обличье, как это умеет Кирдан, но может слышать их (особенно, когда они хотят этого ). В те годы Уинен часто слышала его арфу на берегу, а Оссе насмешливо бросал волну в лицо "ты-то что опять делаешь на корабле?", и Эрейнион до сих пор любит ощущать их присутствие рядом.

Ко времени Нирнаэт Эрейнион был уже совершеннолетним (ему исполнилось 55). Когда в Хитлум собирался отряд лорда Кирдана, Эрейнион объявил матери и ее отцу, что собирается участвовать в готовящейся битве. Кирдан был очень против, памятно так против (он вообще выходит из себя редко, но в этот раз довели). На его возражения Эрейнион отвечал, что если он, как ему порой говорят, наследник отца — у него есть связанные с этим обязанности. И его совершеннолетие не дает лорду Кирдану права запретить ему выполнить эти обязанности. Примерно так, раз -нцать, не выходя из себя, по крайней мере внешне.

Неожиданно для самого Эрейниона, его поддержала мать, хотя ей это далось нелегко. Кирдан уступил, и Эрейнион в Нирнаэт участвовал; именно тогда, впервые появились звезды на знамени и на щите как замена отцовской эмблеме, которой светить пока не следует. Среди целителей в битве была и Мидриль. Гибели Фингона Эрейнион вблизи не видел, но перед битвой с отцом они виделись. Вообще, участие Эрейниона в Нирнаэт не общеизвестно, но близкие друзья по Гаваням, родня и спутники лорда Кирдана, разумеется, знают. После Нирнаэт, по причинам, которые он с каждым первым не обсуждает, Эрейнион внутренне перерастает одно лишь "высокое вдохновение битвы". Уже во время нападения на Гавани, когда Кирдан уходил с последним отрядом в горящий город, приказав Эрейниону с его отрядом отплывать, тот отплывает, как было приказано. Вообще, мнение лорда Кирдана для него очень важно; по всем значимым для себя вопросам он его спрашивает, и часто следует советам. Часто, но не всегда.

Хотя до сих пор у Эрейниона есть ощущение, что он не успел к основным сражениям, хотя он инициирует военные вылазки и активно в них участвует, он, в отличие от большинства в его "группировке неумеренных", четко понимает (под немалым влиянием Кирдана), что его задача не в поиске лишних стычек, а в том, чтобы увеличить ущерб, уменьшить потери и вообще по мере возможностей разгребать сложившийся к концу эпохи бардак. И осознание личной ответственности постоянно растет. Его спутники — большинству из них около 100 лет — в значительной мере, его друзья, чем "воины его отряда".

Нападение на Гавани Сириона становится серьезным ударом и до сих пор воспринимается остро, как память о своей ошибке (и от того, что ответственность за эту ошибку он делит с лордом Кирданом, легче не становится). Кроме того, его тревожит судьба Элроса и Элронда, которые, помимо того, что приходятся ему ближайшей родней по отцу, еще и наследники его дома, а Эрейнион уже научился думать и об этом тоже. Это становится поводом еще раз попытаться связаться с Амон Эреб (хотя Эрейниону и тяжело думать о том, насколько его воспоминания о лорде Маэдросе времен Барад-Эйтель отличаются от сегодняшней реальности).



Прозвище "Гиль-Галад" уже существует, "пошло в народ", Эрейнион даже привык на него отзываться и представляться именно так при случайных встречах во время вылазок на побережье. Хотя некоторые старые друзья до сих пор улыбаются, вспоминая, кто и за что его так приложил.

Знамя Второго дома в береговых стычках не поднимается.

К восходу Звезды Эрейниону примерно 123 года.

@темы: квенты и факты